«Петровка есть, а Ильфовки не видно!»

Одесский анекдот

—    «А я даже не знал, что они оба мужчины!» — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал про Ильфа и Петрова водитель-одессит, когда узнал, что везёт дочь Ильфа, — вспоминала Александра Ильинична Ильф. Она себя так и называла: «Дочь Ильфа и Петрова». Если сравнивать с фото отца — одно лицо.

Папа умер, когда маленькой Саше не исполнилось и трёх лет. О его жизни узнавала позже — по фотографиям, воспоминаниям, письмам, особенно когда сама вступила на литературную стезю, стала редактором и переводчиком.

—    Другой забавный случай также произошёл в Одессе... Одна дама спросила у моих друзей, кто я такая. В ответ услышала: «Дочь Ильфа и Петрова». Она изумилась: «Ой, а я даже не знала, что они были женаты!».

Вообще она любит ездить на родину отца в Одессу. Там в его честь названа улица, проходят юморины, цитируют героев прославленной дилогии и ставят им памятники.

—    В Одессе берегут своё достояние. А у нас, в Москве, забывают. В 30-е годы по столице ходила эпиграмма: «Ах, Моссовет, ну как тебе не стыдно: Петровка есть, а Ильфовки не видно». Но когда в Одессе открыли памятник Бабелю, то поняла, что Ильфу и Петрову памятника не хотела бы...

Для нее всё, что связано с именем отца, уместилось в однокомнатной типовой квартире дома у Ленинградского проспекта. За стеклом книжного шкафа знаменитая фотография — Илья Ильф и Евгений Петров за работой. На полках те же вещи, что и на карточке, — чернильница, ручки, пресс-папье.

—    Сейчас говорят, что писали они всё-таки отдельно...

—    Нет, работали они, как правило, вдвоём. Вместе подбирали каждое слово, пока не вырабатывали какой-нибудь литературный пассаж. Писать вместе предложил Ильф, как и первые строки в «Двенадцати стульях»: «Давайте начнём просто и старомодно — ”В уездном городе N”».

—    Как они познакомились?

—    Работали в «Гудке» журналистами. Подружились. В 1928 году вышел роман «Двенадцать стульев». Писали его в редакции по ночам, потому что днём писали статьи в газету. Часто возвращались домой под утро. Второй роман «Золотой телёнок» был опубликован в 1931 году в журнале «30 дней», но на книжное издание цензура наложила запрет. Ильфа и Петрова упрекали в пошлости, в том, что пишут совсем не то, что нужно с идейной точки зрения.

Несговорчивые жёны

—    А жёны дружили?

—    Они общались, но были такие разные, что дружить не очень получалось. В письме к Петрову в Америку его жена Валентина Леонтьевна пишет о моей маме: «Ну разве ты не видишь, какая она ужасно неделикатная?». Это произошло после того, как мама сообщила, что получила от Ильи Арнольдовича шесть открыток и десять писем. В то время как Петров своей супруге написал лишь две открытки и одно письмо. После смерти мужей они ещё недолго общались, а с конца 60-хуже не виделись.

—    После смерти мамы вы опубликовали родительскую переписку. Отец ласково зовёт её Марусей, Достоевчиком. Как они познакомились?

—    Вначале она, начинающая художница, обратила внимание на брата папы, художника Мифа (это псевдоним, настоящее имя — Миша). Но папа приходил каждый день к юной художнице во двор, садился на траву и издал, когда она выйдет. Постоянно засыпал письмами, хотя жили они в одном городе. Переписка не прекратилась, когда он переехал в Москву и устроился в «Гудок». Вначале спал на газетах у Валентина Катаева, потом делил угол с Юрием Олешей. Просыпаясь ночью, вставал и переступал через него, спящего на полу. Из одесситов один Валентин Катаев сумел заполучить двухкомнатную квартирку, в которой даже держал горничную. Так что 25-метровая комната в Соймоновском проезде, куда он перевёз маму, казалась хоромами. Но мне мама об этом ничего не рассказывала. Она вообще очень огорчалась при каждом упоминании о папе. До последних дней она испытывала ужасную скорбь от этой потери. И хотя после его смерти прожила 44 года, второй раз замуж так и не вышла.

—    Как же в такой тесноте и нищете рождались искромётные литературные вещи?

—    Более того, именно из этих коммуналок и вышли герои их книг. На Сретенке рядом жили татары, которые привели лошадь, чтобы её откормить к какому-то татарскому празднику и съесть. Об этом написано в романе «Двенадцать стульев». А в соседней комнате обитал инженер Колодин — прототип Виктора Михайловича Полесова. Он всё время громыхал каким-то хламом, строил вечный двигатель.

«Шпионаж в пользу Багдадского халифата»

—    Ваш папа был оптимистом и весельчаком или, как многие сатирики, совсем наоборот?

—    По воспоминаниям Петрова, он был застенчив. Но даже самые трагические моменты описывал с юмором. У него была запись 1937 года (года смерти), которая позже потерялась. Говоря о времени, в котором композиторы уже ничего не делали, а только писали доносы на нотной бумаге, он ёрничал: «Шпионаж в пользу Багдадского халифата».

Можно сказать, что Ильфу и Петрову повезло. Обоих не успела коснуться эпоха репрессий и гонений на писателей, хотя вождь «инженеров человеческих душ» Александр Фадеев скептически замечал: в Союзе писателей никто, мол, никогда не читал «Золотого телёнка».

—    Однако в письме, датированном 1932 годом, — продолжает Александра Ильинична, — тот же Фадеев пишет, почему именно не надо издавать «Золотого телёнка». Значит, всё -таки читал. А недавно я обнаружила фотографию похорон отца — на них присутствует и Фадеев.

Ильф очень любил фотографировать. Как только приехал в Москву, с увлечением снимал всё, что встречал на пути: улицы, памятники, новостройки. В кадре — красноармейцы перед лыжным походом на Москворецкой набережной, самолёты над планетарием, строящийся Дом правительства. Два года назад Александра Ильинична издала альбом «Москва и москвичи в фотографиях Ильи Ильфа». В нём есть уникальные кадры: друзья-писатели Валентин Катаев, Евгений Петров, Михаил Булгаков, Юрий Олеша на похоронах Владимира Маяковского; взрыв Храма Христа Спасителя... После возвращения из поездки в Соединённые Штаты фотографии Ильфа были опубликованы в журнале «Огонёк».

Непутёвые заметки

—    Как Ильф и Петров попали в Америку?

—    С 1932 года они были сотрудниками отдела фельетонов газеты «Правда». В США их направили корреспондентами: рассчитывали, что талантливые писатели создадут тонкую сатиру, обличающую капитализм. Но книга «Одноэтажная Америка» получилась весьма неоднозначной. Что-то писателям в США понравилось, а кое-что, чего не было в СССР, напротив, произвело сильное впечатление. Чего стоит одно описание витрин: «манекены в каракулевых шубах, спортивных костюмах...». Естественно, от них ждали других описаний, поэтому книга вышла не сразу. Когда отецуехал в Америку, мне едва исполнилось полгода. Найти в магазинах детскую одежду было невозможно. Мама просила привезти хоть какие-то вещи для ребёнка. Кстати, сохранилось кимоно, которое отец привёз мне из Сан-Франциско. Помню и свою любимую игрушку, привезённую из Америки, — резинового пупса. Я звала его Вовой. Сталин в то время задумал построить киногород. Ильф и Петров написали, что делать это незачем: в Америке снимают в павильонах, при искусственном освещении. Иосиф Виссарионович пришёл в раздражение.

—    Слышал, что сценарий к кинофильму «Цирк» написан тоже Ильфом и Петровым.

—    В соавторстве с Катаевым. Когда они посмотрели смонтированный фильм, он им ужасно не понравился. Они в нём увидели советский Голливуд, которого им хватило в Штатах — каждый день перед сном. В изображении Александрова это выглядело... В общем, они сняли свои фамилии из титров.

—    А Познер с Ургантом вас приглашали в турне по «Одноэтажной Америке»? Может, авторские отчисления предлагали?

—    Нет. Как-то мне звонили из съёмочной группы, обещали подарить диск с фильмом. Но этого так и не случилось.